Книга «Трансформация» — Джон Годолфин Беннетт, 1978 г.
3. УМ И ДУША
Наиболее правдоподобным возражением взгляду на то, что человек имеет душу, является довод, что мы не можем обнаружить ничего похожего на душу, когда мы рассматриваем свой ум и его работу. Не можем мы также видеть и того, что какая-то часть нашего поведения предположительно объясняется нематериальным духовным принципом, отдельным от ума.
Итак, «вопрос души» очевидно, важен. Большинство людей в настоящее время полагают, что душа навсегда отвергнута наукой психологии (что буквально означает «наука о душе», хотя наука горда тем, что отказалась от этой гипотезы) и что ум — всего лишь деятельность мозга. Поскольку в этой главе рассматривается «знание», мы должны ответить, можно ли примирить механистический или материалистический взгляд с верой в то, что в человеке есть нечто, не являющееся собственно материей в движении. Мы предпримем такую попытку хотя бы потому, что трудно поверить, что наше «Я» — испытывающее радость или страдание, стремящее понять и узнать всю жизнь вокруг нас – не что иное, как химические или электрические явления или какой-то другой механический продукт.
Недостаточно сказать: «Я не откажусь и не могу отказаться от веры в то, что я имею душу». Были времена, когда люди говорили, что они не могут и не откажутся от веры, что Земля есть центр Вселенной, многие и сейчас полагают, что человек — вершина творения, и что вся существующая Вселенная была создана для блага человека. Я встречал интеллигентных мусульман, не сомневавшихся в этом, как и в том, что все происходящее в мире непосредственно регулируется Богом, без вмешательства естественных законов. Как можно быть уверенным в том, что даже если бы отсутствие души не было решительно установлено, оно не будет вскоре продемонстрировано каким-нибудь решительным научным экспериментом. Читателю, не знакомому с ранними буддистскими писаниями, будет интересно узнать, что Будда, как считается, демонстрировал — более двух с половиной тысячелетий назад — в простых научных экспериментах, что человек не имеет души. Это так называемая Аватта, или доктрина отсутствия души в буддийской психологии.
Всё это меня поражало до тех пор, пока я не услышал простое объяснение Гурджиева: «Человек не имеет души, если только и до тех пор, пока она не сформировалась в нем. Человек имеет возможность души и располагает материалами, из которых может быть сделана душа, но пока он не станет делать душу, эти материалы не имеют постоянной структуры и после смерти человека они распылятся и вернутся в место или состояние, из которого они пришли».
Я нахожу эту теорию довольно убедительной, и она совпадает с моей личной убежденностью в том, что «необусловленная бессмертность души», которой меня обучали в школе, не может быть верной. Это приводит к доктрине о вечном спасении иди проклятии, всегда казавшейся мне чудовищной. Независимо от того, что могли бы сказать психологи, две вещи кажутся для маня вполне определенными. Во-первых, я не могу найти в себе ничего такого, что было бы постоянным и независимым от моего физического тела. Во-вторых, я не есть мое тело или мой ум, я имев потенциал стать чем-то большим, чем случайный жилец разрушающегося дома, назову ли я этот дом телом или умом или тем и другим вместе.
В течение длительного времени меня удовлетворяло сравнение вещества души с «тигельными металлическими порошками», не имевшими постоянного состава и формы, но которые под влиянием нагревания могут быть превращены в сплав в форме слитка со стабильной композицией и свойствами. Я принимаю, что «жар», требуемый для расплавления порошков, вызывается «борьбой да и нет».
Прошло 20 или 30 лет, в течение которых я предпринимал искренние попытки поддерживать в себе эту борьбу — иногда очень интенсивно, иногда отвлекаясь на очень активную внешнюю жизнь, — но сплавления не происходило, и я оставался таким хе непостоянным и нестабильным в мои 50 дет, каким был в двадцать. Я начал спрашивать себя, может быть, я «лаю не на то дерево?» Затем начали случаться различные вещи, и я обнаружил для себя, что необходим не только «жар», но и «флюс» /плавень/. (Флюс соответствует помощи, о которой я писал в последнем разделе главы 1). Я понял также, что борьба только сама по себе есть почти невозможный путь генерирования требуемой теплоты и что посредством жертвы можно совершенно изменить процесс. Исходя из моего опыта в течение последних 20 лет (то есть после моего 50-летия) я убедился в том, что формирование души возможно и настолько ужасающе трудно, как это казалось. Я приобрел уверенность в том, что имев душу, когда узнал, что она сформировалась из части моего ума и что она фактически способна существовать отдельно от моего физического тела и в состоянии контролировать и организовывать энергии тела и ума.
Я убежден, что «душа» творится из тек же самых энергий, что и «ум», в ходе процесса организации и консолидации. Душа есть ум, ставший стабильным и независимым от тела.
Последний момент очень важен. Материал, из которого строится душа («вещество души», по-видимому, лучшее для него определение), зависит сначала от поддержки тела — подобно тому, как металлические порошки в гурджиевском примере не удерживаются вместе без поддержки тигля. Когда вещество души организуется и стабилизируется, оно становится подобным слитку, который можно вынуть из тигля. Часто тигель приходится разбивать, чтобы извлечь из него слиток. Подобным же образом физическое тело человека обычно должно умереть, чтобы освободить душу.
Читатель, конечно, отметит, что мое собственное убеждение родилось из эмоционального восприятия, затем развилось в интеллектуальное согласие, впоследствии — в убежденность, и из этого перешло в уверенность непосредственного опыта. Возможен вопрос, утверждаю ли я, что «знание о душе» приобретается только 50-ью годами экспериментирования методом проб и ошибок.
Это настолько важный вопрос, что я должен ответить на него как можно лучше. Я полагаю, что можно убедить себя в том, что теория о душе, которая не рождается законченной и бессмертной, но постепенно формируется в течение жизни, является правдоподобной. Она хорошо объясняет факты нашего опыта и согласуется с опытом тех, кто приобрел душу. Эта теория противоречит обычной интерпретации христианской догмы — интерпретации, являвшейся скорее греческой, чем христианской, — в соответствии с которой душа входит в человеческое тело полностью сформированной и покидает его так же, как и пришла, за исключением аккумулированных последовательностей жизни, которая только что закончилась; и что она будет продолжать существовать дальше в таком же виде во веки веков. Я думаю, что такая интерпретация ошибочна и смешивает «Я», то есть Волю или Дух человека, с проводником, то есть с сосудом или телом души. Замечательная притча о брачном одеянии (Ев. от Матф.,22) и высказывания Иисуса, записанные в Евангелиях, полностью совпадают с верой я то, что душу можно «приобрести» или «потерять». («Какая польза для человека, если он приобретет целый мир, но теряет собственную душу?») Обсуждение такого тонкого вопроса, как теология души, выходит за рамки данной книги, поэтому я перехожу ко второй ступени.
Можно ли проделать какие-нибудь эксперименты и наблюдения, которые подтвердили бы теорию о трансформации души? В последующих главах я буду неоднократно возвращаться к этому вопросу. Но пока я сделаю следующее утверждение. Если вы согласны с тем, что ваше «Я» не есть ваш ум и не часть его, но что-то (или кто-то), который живет в уме, не будучи зафиксирован ни в каком определенном месте, — тогда вы можете пойти дальше и спросить себя: как это происходит, что ваш ум иногда подчиняется вашему «Я», а в другие времена — нет? Я говорил, что это связано с присутствием энергии сознания. Теперь мы можем предположить, что сознательная энергия делает это, снабжая «Я» рычагом для воздействия на чувствительные энергии мысли и чувства. Существует сродство между «Я», или Волей, и сознательной энергией, помогающей им объединиться и воздействовать на другие энергии. Я назвал бы это «временной душой». В каждый момент времени, когда создан такой союз, он оставляет «организованную сознательную энергию» — и таким путем постепенно образуется душа.
Дело в том, что мы можем знать, как это выгладит; иметь душу — даже до того, как мы приобретем реальную, «истинную» душу. Это значит, иметь хозяина внутри самого себя, которому подчиняются ум и тело. Тогда наступает чувство внутренней свободы и не привязанности к внешним вещам, а также чувство освобожденности от ума и тела.
Мощь и связность «оболочки» сознательной энергии, окружающей «Я», может изменяться в невероятно широких пределах. Она может быть не более чем достаточной, чтобы вызвать состояние наблюдения без способности действовать. Каждому знакомо состояние, в котором «видят и слышат», как глупо и безрассудно поступают — в полном противоречии с желанием собственного «Я», выступающего здесь лишь в роли беспомощного наблюдателя.
Противоположное положение — когда концентрация сознательной энергии настолько велика и так хорошо сплавлена воедино с чувствительностью, что человек становится полным хозяином самого себя. Я вспоминаю, как это впервые случилось со мной в 1919 году, когда я работал в тесном контакте с Гурджиевым. После ночи борьбы и жертвования я нашел, что я полностью освободился от самого себя и стал способен быть и делать, что бы я ни выбрал. Я мог удивляться, любить, бояться, контролировать свой ум; более того, я знал, что всё это — следствие того, что во мне присутствует нечто, обладающее всеми характеристиками «души», которую я искал.
Итак, я говорю, что мы можем делать очень многое для проверки теории души, а также научиться процессу формирования души, а это и есть, в конце концов, важнейшая часть той трансформации, которая является главной темой этой книги.
