Разъяснение истинного канона из двадцати слов
Перевод, комментарии и примечания В.В. Малявина
Часть первая
1. Верность 忠
Знак «верность» состоит из «середины» и «сердца». Верность – это название сердца в состоянии безупречной срединности и прямоты. Если правитель совершил ошибку, то на нее следует указать: таков верный и прямой подданный. Если государство постигло бедствие, то с ним надо бороться даже ценой собственной жизни: таков верный и дисциплинированный подданный. Такие мужи оберегают жизнь людей. Они исходят из интересов всей страны и не считаются с личными приобретениями или потерями.
Последователи нашего учения должны выверять себя в первую очередь принципом верности. Человек должен быть верен государству, верен семье, верен друзьям, быть верным в каждом деле и с каждым человеком. Только тогда он может считаться человеком. Посмотрите: травы и деревья верны четырем временам года, звери и птицы верны законам воспроизводства рода, эти огромные небо и земля верны погодным условиям, солнце и луна верны смене дня и ночи. Только человек наделен хитростью и способен обманывать. В отношениях с друзьями, в поведении в миру он часто бывает неискренен. Увы, человек не может сравниться с небом и землей, солнцем и луной и тем более с травами и деревьями, зверями и птицами. Древние говорили: «Добрая лошадь – что благородный муж. Пахотный буйвол – что знатный сановник». Эти слова означают, что буйвол и лошадь преданностью превосходят человека. Но человек несет в себе праведную энергию Неба и Земли, как может он в каждом своем слове, в каждом поступке не руководствоваться прежде всего верностью?
Если один человек обретет в себе безупречную верность, то и миллион человек ее обретут, и тогда устремления всего народа будут непреклонны. Если сознание коренится в реальном сердце и мы ступаем по реальной земле, то нам всякое дело будет по плечу. Тем более это так, если мы знаем цену верности. Тогда не останется непреодолимых трудностей и не будет неправильных поступков. Если так выправлять свое сердце, то сердце станет прямым. Если так управлять семьей, то в семье будет единство. Если так управлять государством, то государство будет прочным. И я надеюсь, что мои соотечественники и соотечественницы будут исправлять друг друга верностью. Вот почему в перечне двадцати слов на первом месте стоит слово «верность».
Комментарий. Конечно, добродетель верности гн случайно стоит в Двадцатисловии, как и в перечне Восьми добродетелей, на первом месте. Именно верность делает самодостаточным, внутренне оправданным всякое моральное усилие. В ней – весь смысл нравственности и превыше всего любви. И когда Конфуций заметил однажды, что он не гонится за многознайством и суть его учения в том, что оно «пронизано единым», близкий ученик мудреца пояснил, что это «единое» есть только «верность и взаимность». Этимология этого понятия в китайской иероглифике, всегда опирающаяся на графический образ знака, наглядно указывает на его основную особенность: речь идет о сосредоточенности ума или сознания на себе, т.е. о его верности собственной природе. В китайской традиции верность предполагает нравственную точность, безупречную выверенность действий и относится к области морального совершенствования. Лишь во вторую очередь и в чисто практическом, акцидентальном плане она совпадает с преданностью господину и вышестоящему лицу. Последняя в Китае, в отличие от Японии, никогда не была абсолютной и приобретала вид безусловной преданности хозяину лишь в том случае, если совпадала с исполнением морального закона. Соответственно, уйти от безнравственного – например, лживого, лицемерного – господина слыло поступком не только дозволенным, но и желательным. В предложенном описании добродетели верности ее первичный, абсолютный смысл выражены со всей очевидностью и полнотой. Верность своей правде обладает, по китайским понятием, неотразимой силой воздействия именно потому, что является результатом великого нравственного усилия. Господином людей будет лишь тот, кто умеет быть господином себя.
2. Взаимность 恕
Знаки «такой же» и «сердце» образуют иероглиф «взаимность». Поэтому взаимность означает: мое сердце таково же, как сердце другого, а сердце другого таково же, как мое. Мы должны жить по взаимности с другими людьми и даже всем сущим в мире. Смысл понятия взаимности раскрыт Конфуцием: «Чего не желаешь себе, не делай другим». В «Великом Учении» сказано: «Что противно высшим, не делай низшим, а что противно низшим, не делай высшим. Что противно передним, не делай задним, а что противно задним, не делай передним. Что противно тем, кто справа, не делай тем, кто слева, а что противано тем, кто слева, не делай тем, кто справа». Эти наставления разъясняют, как следует себя вести в отношениях с другими. В народе говорят: «Первую половину ночи думай о себе, а вторую половину ночи думай о других». И еще говорят так: «Во всех делах взвешивай сердца».
Люди едины в этом сердце, сердца едины в этом принципе. Это подобно золотым монетам: то, что хочу я, другие хотят тоже. Но в равно мере это подобно стыду: то, чего я не хочу, другие тоже не хотят». Всегда и всюду люди способны сравнивать свои сердца и постигать смысл взаимности.
Но в наше время отец не имеет взаимности с сыном и тогда прибегает к насилию. Сын не имеет взаимности с отцом, и тогда перечит ему. Старший брат не имеет взаимности с младшим братом и тогда не имеет в себе чувства дружбы и любви. А младший сын, не имея чувства взаимности, устраивает склоки и ссоры. Так бывает и в отношениях между друзьями, и в отношениях между родственниками, односельчанами или гражданами одного государства. Если все , думают только о своей выгоде и норовят навредить другому, если сильные питаются слабыми, как не разразиться смуте?
В нашем учении принципы верности и взаимности стоят на первых местах потому, что нынешнее поколение прошло через многие бедствия, научено горьким опытом и не может не задумываться над смыслом жизни. Но не удивительно и то, что многие не хотят задумываться над этим, а живут только для самих себя.
Таков путь взаимности. Если учитель не относится к ученику с взаимностью, его призвание не будет исполнено, и Путь не распространится в мире. А если ученик не относится к учителю с взаимностью, он забывает об оказанной ему милости и отворачивается от должного.Тогда трудно будет осуществить Путь. Посему, если учитель имеет чувство взаимности, ученик должен пробудиться к истине. А если ученик имеет чувство взаимности, учитель будет радоваться ему. Я хочу, чтобы все учителя руководствовались взаимностью, и тогда их ученики даже без поучений сами собой преисполнятся почтительности. А если ученики будут иметь чувство взаимности, тогда учителя даже помимо собственной воли смогут передавать Путь. Когда нет ни учителя, ни ученика, это означает, что нет чувства взаимности, и его нужно взрастить. Если говорить просто, в отношении к себе и к другим проявляется великая общность людей. В глубоком же смысле нет ни меня, ни других, и все образы сходятся в истине само-отсутствия.
Наше учение передает тонкий смысл заветов всех мудрецов. Если мы отрекаемся от ошибок прошлого и устремимся к истине настоящего, путь взаимности осуществится сполна. И я надеюсь, что мои соотечественники и соотечественницы вместят в свое сердце принцип взаимности и, начав с малого, придут к великому, постигнут досконально всю тьму вещей, и знание их не будет иметь пробелов.
Среди всех живых существ мироздания человек – самый одухотворенный. Человек как лучший представитель всего сущего должен в своих отношениях руководствоваться взаимностью. Тогда в превращениях мировой энергии будут иметь место должные соответствия, и все вещи в мире будут следовать их порядку, а Небо и Земля, следуя ему, воспримут чистое сияние. Поистине, этот мир грязи и смуты можно превратить в мир чистоты и покоя. Так можно спасти все сущее от погибели.
Комментарий. «Взаимность» (шу) тоже принадлежит к числу важнейших понятий духовной традиции Китая, восходящих к Конфуцию. В китайском изложении, как может показаться на первый взгляд, она не имеет собственного содержания и относится только к принципу адекватности реакции и воздаяния. В действительности она указывает на всеобщую меру нравственных отношений, без которой не может быть и этики. В этом смысле взаимность является величиной самоценной, определяющей ценность и значимость всех прочих нравственных норм. Но речь идет об отношении неравных, даже несопоставимых величин. Недаром в нашем тексте принцип взаимности прикладывается прежде всего к ассиметричным отношениям учителя и ученика. В конфуцианской традиции подлинное содержание взаимности – это «человеколюбие», которное в конфуцианстве, напомним, подразумевает иерархические отношения. В своем пределе взаимность предстает чистой сообщительностью сердец, данной прежде всякого опыта и знания: оно совпадает с высшей «истиной само-отсутствия». Вот так в Китае, можно сказать, оправдывается самое оправдание морали. Человек относится нравственно к другим потому, что он способен, он решился соответствовать безмерному в себе. Знаменитое китайское гунфу и есть действие, которое, как сказал бы Ж. Делёз, «адекватно вечности». Близкий ученик Конфуция назвал взаимность вместе с человечностью той «единой нитью», которая пронизывала и собирала воедино все деяния великого мудреца. Суждение гипотетическое, но в своем роде небезосновательное, даже логически обоснованное. Взаимность есть самодостаточная, полная в себе среда воздействия-отклика, которая является основой китайской науки духа и составляет тайну внутренней жизни мудреца.
3. Скромность 廉
Слово «скромность» имеет два значения. Когда товар продается по низкой цене, мы говорим: «скромная цена». Когда человек берет по справедливости, мы говорим, что он «скромен и целомудрен». Итак, скромность – это основа бережливости, и тот, кто нескромен, впадает в роскошь и лишается добродетели бережливости. Скромность – источник праведного поведения, и тот, кто нескромен, дает волю алчности, отклоняется от праведного поведения. Из скромности проистекает прямота сердца. Тот, кто нескромен, всегда подвержен распутству, и тогда в нем погибает праведная жизнь сердца. Воистину, скромность – корень общественной добродетели. Тот, кто нескромен, потакает своей корысти и отходит от всеобщего пути. Ян Чжэнь хранил завет о четырех основах[1], И Инь остерегался брать себе даже малую толику[2]. Оба они достигли благодаря этому вершины скромности. Посему в борствовании сердца основа всему – скромность. И во всех делах люди должны руководствоваться скромностью. А тот, кто не радеет о своей скромности, лишается и праведности, и бережливости, и чувства общности с другими, и прямоты.
В последнее время нравы отошли от заветов древних, сердца людей портятся день ото дня, скромных и стыдливых осталось немного. Тех, кто печется о своей скромности и общем благе, не найдется и одного на сотню.
В нашем же учении скромность – мера всему. Надеюсь, что мои соотечественники будут следовать этому принципу и наставлять в нем друг друга. Если все люди в мире будут ценить скромность, в Поднебесной наступит спокойствие, в государстве воцарится порядок, и жизнь пойдет по правильному руслу.
Комментарий: Добродетель скромности не входит в число главнейших моральных норм Китая, но часто поминается в нравоучительных сочинениях, и очень высоко ценилась в китайском обществе. Она важна и значима потому, что выражает первое условие всякой морали – бескорыстие, отсутствие себялюбия, способность к сочувствию и сотрудничеству с другими. Без скромности нет искренности и верности себе, а без верности никакая мораль невозможна. Но скромность – это также признак душевной чистоты и самообладания, без которых не может быть морального авторитета. Наконец, скромность – самая верная спутница бережливости, рачительности, прославляемых в даосском каноне «Дао-Дэ цзин» в числе важнейших жизненных ценностей. Только тот, кто поборол в себе стяжательство, способен накапливать в себе духовное богатство и вкушать от плодов умудренной жизни. Скромность в китайском понимании позволяет исполнить главный завет духовной жизни, требующий оставить все, чтобы все получить и даже более того: отдать все, чтобы приобрести еще больше.
4. Просветленность 明
Просветленность есть праведный безбрежный свет. По поводу такого понимания Конфуций говорил, что оно дается от рождения, и его нельзя приобрести учением. По мере того, как человек с юности переходит к зрелости, а затем к старости он идет из царства света в царство мрака. Свою сообразительность, талант и житейскую мудрость он принимает за просветленность, а потому чем более он умен, тем глубже погружается в тьму. Почему так получается?
Человек, появляясь на этот свет, еще не имеет сознания, ничего не понимает, не знает, что такое истина, что такое добро и зло, не знает, что есть свет и мрак. Такова его изначальная сущность – без образа, без формы, без пристрастий, без личного мнения. Эту его просветленность без просветления, поистине можно назвать великой просветленностью. Когда же человек немного подрастет и примет в себя грязную энергию мира, поддастся четырем соблазнам, то с каждым днем мрак в нем будет расти. Четыре соблазна суть вино, прельщение, богатство и страсть. Как же, живя в мире, избежать этих напастей? Нужно не отходить от «единой праведности» – и только.
Древние употребляли вино только как благодарственное подношение в различных обрядах, а сами люди его почти не пили. Нынче же ученые люди с удовольствием пьют вино, нанося ущерб своей природе и не понимая, что их природа дарована им самим Небом. Кто вредит своей природе, тот вредит самому Небу. Вот почему пристрастившийся к вину человек сам уготавливает себе свои промахи и ошибки, в его жизни все поставлено с ног на голову. Как может он достичь «просветленности сердца, прозрения природы»? А потому вина нужно пить поменьше, злоупотреблять им нельзя.
Прельщение – это все, что привлекает наш взор и на что нам нравится смотреть. Прельщение внушает удовольствие распутства. Это ли не великий соблазн? Путь мужа и жены имеет неизменные основы, нарушать их нельзя. Нужно оберегать его посредством ритуалов, упорядочивать его посредством правил. Праведный путь в том и состоит, чтобы испытывать радость без распутства и быть праведным, не впадая в пороки.
Богатство есть источник питания жизни. Оно может облагодетельствовать человека и может его погубить, может принести ему пользу и может причинить ему вред. Богатство – вещь текучая, расползающаяся. Предки собирают его и не дают ему растекаться. Их потомки должны беречь собранное прежними поколениями, не тратить понапрасну деньги на уличные увеселения, питейные заведения и прочие сомнительные занятия. Вот почему не иметь богатства даже лучше, чем быть богачом. Богатство может облагодетельствовать людей, поспособствовать общей пользе, и тогда оно служит укреплению собственной добродетели. А наши духовные заслуги перейдут к нашим потомкам, и это гораздо лучше, чем передавать потомкам деньги. Итак, богатство питает жизнь, и обойтись без него невозможно. Однако нельзя быть слишком алчным и причинять вред другими людям. Покойно принимайте свою жизненную долю и служите общему долгу, вот и все.
Страсть – это тоже основа жизни, и без нее нельзя. Однако же страсть бывает чистая и грязная. Чистая питается праведной энергией и соединяется вверху с Великой Пустотой. Грязная же страсть питается неправедной энергией и внизу восходит к безднам адовым. Вспышки гнева в людях – это бессмысленная трата душевного огня, и этот пожар души причиняет большой вред духовному состоянию. Вот почему Мэн-цзы учил воспитывать всепокоряющий дух, чтобы он был велик и тверд и охватывал все четыре основы[3]. Эти слова учат людей выходить из мрака в свет. И свет этот есть сущность чистоты и покоя, он проницает все сущее и сам по себе ослепительно ярок. Она и есть природа всех мудрецов и достойных мужей, всех блаженных небожителей и будд.
В наше время люди превыше всего ценят именно вино, прельщение, богатство и страсть, а доброе и дурное перепутано в их жизни. Они не могут отличить пользу от вреда, неспособны видеть тонкости вещей и знать истинные правила. Вот что достойно сожаления! Но есть и люди, увлеченные духовным совершенствованием. Они покидают отца и мать, бросают жен и детей ради того, чтобы самому вознестись на небеса. В таком поведении нет ни человечности, ни почтения к старшим, как же смогут они стать небожителями и буддами? Мы видим, что во всех древних книгах почитается завет из двадцати слов, и только благодаря ему можно войти в сонм мудрецов, достойных мужей, небожителей и будд. Даже Будды и патриархи имели родителей и семью, то же относится к мудрецам и достойным мужам. Среди них не было ни одного, кто отрекся бы от своих родных. Древние говорили: «Великая сыновняя почтительность совпадает с Небом». В небесном нет ничего вещественного, и, стало быть, я сам пребываю в нем. Где же во мне пребывает Небо? В моем сердце. Тот, кто отворачивается от своего сердца, отворачивается от небесного в себе. В даосских книгах сказано: «Небо – это великие небеса, а человек есть малые небеса. В небесном круговороте имеется 365 дней, в человеческом теле есть 365 суставов. Небесное бытие включает в себя 4 сезона и 8 периодов, а в человеческом теле есть четыре конечности и восемь частей (голова, живот, ноги, бедра, уши, глаза, руки, рот. – прим. пер.). Итак, обращение крови в человеческом теле соответствует одному повороту небесной сферы. Круговорот небес существует и в природе, и в человеке. На небе есть солнце и луна, в теле человека тоже есть солнце и луна. Но небо испускает сияние, а человек не излучает света, ибо этому препятствуют его неправедные вожделения. Когда тучи застилают небо, его сияние меркнет, а когда неправедные вожделения обволакивают сердце, его праведный свет меркнет. Тот, кто хочет устранить эти преграды и открыть свет в себе, должен искоренить соблазны вина, прельщения, богатства и страсти. Другого пути нет.
Комментарий. Так называемая просветленность (мин) во всех философских школах древнего Китая считалась высшей разновидностью знания и соответствовала спонтанному, интуитивному постижению бытия в его чистой, первозданной цельности. Такого рода имманентное, обращенное на самое себя знание, так сказать, естественный свет разума составляет саму природу сознания и является врожденным («дарованным Небом»). Недаром этот раздел начинается с отсылки к Конфуцию, говорившему, что высшая форма знания – та, что дается «от рождения» (или от жизни). В любом случае соединение знания и жизненного опыта, переживания жизни в ее конкретной текучести – одна из главных отличительных особенностей китайской мысли. В конфуцианской традиции объектом «просветленности» объявляется сама добродетель, благая сила жизни, что зафиксировано в формуле «постижение просветленной добродетели» (мин мин дэ).Значительная часть раздела посвящена обоснованию этой врожденной способности «просветленного», т.е. имманентного и полного знания, причем аргументы черпаются в основном из области космологии и психологии. Упоминаемая здесь просветленность целиком принадлежит китайской традиции, и ее не следует путать с буддийским прозрением, которое обозначалось к тому же другим термином.
[1] Мэн-цзы назвал четырьмя основами четыре основные добродетели конфуцианства: человечность, справедливость, ритуал, мудрость.
[2] И Инь – советник первого правителя древней династии Чжоу, прославившийся мудростью и благочестием.
[3] Мэн-цзы – выдающийся конфуцианский философ древности (4 в. до н.э.). В оригинале слову «дух» в его суждении соответствует все тот же термин ци, переводимый здесь как также как «страсть», «аффект», но обычно передаваемый в русской литературе понятиями «энергия», «жизненная сила», даже «пневма» или «эфир». О четырех основах (сы дуань) см. прим. 1.
