| | | | |

Евразия и мир

Евразия и мир. Несколько тезисов

Владимир Малявин
На какой основе возможно единство евразийского мира? И каково отношение евразийского мира к той высшей целостности человечества, которую можно назвать всемирностью? Нельзя ответить на эти вопросы, не принимая во внимание глубокие и чрезвычайно драматичные перемены, произошедшие в последние столетия в евразийском ареале.


Стержень новой истории Евразии образует столкновение модернизационных процессов и традиционного уклада. К 19 в. автохтонное существование центральной Евразии, уже поделенной к тому времени между Российской и китайско-маньчжурской империями, было прервано. Со второй половины того же столетия оба евразийских гегемона все активнее выполняли роль проводников западного влияния. Практически весь азиатский континент стал в той или иной степени колонией Запада. Начался этап его всесторонней модернизации, большей частью насильственной. (Впрочем, насилие является неотъемлемой частью Модерна.) С падением монархий и в Китае, и в России обе эти страны сами стали активной модернизационной силой во всех областях общественной жизни. Эта первичная, буржуазная модернизация на первых порах уживалась с автохтонными духовными традициями и могла создавать национально-консервативные идеологические синтезы, которые в рамках региональных цивилизаций, как, например, в Японии могли быть вполне жизнеспособными. Тем не менее, в масштабах континентальной цивилизации сначала в России, а потом в Центральной и Восточной Азии буржуазная модернизация сменилась модернизацией «революционно-социалистической», которая сопровождалась жестоким и систематическим истреблением традиционного наследия, причем борьба против «пережитков прошлого» сопровождалась, помимо прочего, физическим уничтожением памятников культуры. В результате традиционный уклад был частью сломан, частью подавлен и перестал существовать как целостное историческое явление. На смену ему пришла цивилизация политизированной и идеологизированной «массы». Многие духовные традиции Востока фактически прервались и перестали быть «живым преданием». (Справедливости ради заметим, что утрата и забвение прежних духовных достижений изначально присуще бытованию традиции как культурного и общественного явления, и в позднесредневековую эпоху наблюдается в Азии уже повсеместно.)
В конце ХХ в. страны Евразии сделали еще один крутой поворот, на сей раз в сторону «общества потребления», и это обстоятельство, казалось бы, предопределило постепенное сближение евразийского мира с его западной матерью или, вернее, мачехой: цивилизации постмодерна, соответствующей капитализму информационной эры. На этом этапе традиционные уклады Евразии неожиданно обрели новую и яркую жизнь, поскольку главным предметом потребления, подлинной стихией «товарного фетишизма» являются знаки желания, бренды, главным достоинством которых является недостижимая, но именно в силу этого привлекательная инаковость, утопическая экзотичность, ведь желать можно лишь того, чем не обладаешь. Исследователям еще предстоит осмыслить роль элемента импровизации и идеологизированного обновления традиции в современном возрождении евразийских цивилизаций (как и в истории традиций вообще). Но очевидно, что новая ситуация сделала возможным примирение Модерна и
Читать далее >>

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие записи

0 комментариев

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *