| | |

Срединный Путь и пространство свободы

Сознание, чтобы сознавать себя, должно пребывать вне себя, но, чтобы быть сознанием, должно быть тождественно себе. Выражаясь феноменологическим языком, его природа должна быть понята как гетероаффект, в котором скрыт самоаффект. На неразрешимую сложность этой задачи духовные традиции отвечают проповедью «премудрого безмолвия», запретом «метать бисер перед свиньями». Традиция вообще учит не знать, а быть. Реальность – начало не идейное, вообще не предметное в каком бы то ни было смысле, а действенное, она есть событие, свершение. Ее природа – не знание, а всеобъятное, положительное по сути незнание.

Если правда нашей жизни – событие, то она есть нечто, существующее «между прочим», посреди всего, всеобщая со-бытийность, средоточие как середина и среда, фокус и крайность всего сущего. В психологическом плане она предстает как фантазм, «первичный образ мира», существующий между присутствием и отсутствием, данный или, точнее, всегда заданный в вечной ускользаемости случающегося прежде всякой субъективности. Феноменологически она действительно есть «живое присутствие» или, можно сказать, живое тело как пустотно-вместительная среда-средоточие мира, пространство безупречной соотнесенности всего сущего, в котором есть своя иерархия состояний, ось самовосхождения (или, если угодно, самоуглубления) к полноте небесного истока бытия. Это пространство как бы двуслойное, складчатое, которое сложено из себя и в себя складывается. Его совместность пресуществляется во всевместительность. Оно воплощает самопорождающую силу жизни, животворное начало мира, «жизнь преизобильную» всех мистиков мира. Ибо сознание по определению не может не просветлять, расширять и усиливать самое себя, и именно поэтому оно врождено жизни. В этом безначальном, непрерывно питающем и проясняющем самого себя круговороте самовосхождения жизни снимаются оппозиции умственного и телесного, духовного и материального, актуального и виртуального, прошлого и будущего.
Таков сущностно срединный путь сознательной жизни. В человеческой психике он свидетельствует о себе безупречной центрированностью и, следовательно, цельностью опыта в одновременном свертывании и развертывании оси космического и человеческого бытия. Опытом центрированности всего живого только и может быть оправдана любовь к ближнему.
Срединность и есть подлинная, используя термин Гурджиева, энеаграмма бытия, мировая сфера, представленная в образах двойной спирали, китайских эмблем Великого Предела, Пяти стихий, Девяти дворцов, Шагов Юя и т.д.  Китайская традиция определяет ее как нечто «предельно малое, ничего не имеющее внутри себя, и предельно большое, не имеющее ничего вне себя». Одно не тождественно другому, но и неотличимо от него, точнее отличимо только символически. В срединности, как в изначальном фантазме мира, все подобно всему, все всему соответствует и в ее высшей фазе, на уровне человечества в человеке, все со всем со-ответственно, все подчинено вселенскому нравственному закону.
В дасском каноне «Дао-Дэ цзин» (гл.5) принцип «хранения срединности» упоминается в контексте отказа от «многословия» и, стало быть, увлечения внешним, предметным миром. Срединность, конечно, не имеет в себе ничего ограниченного и частного, лишена признаков и даже опознаваемых качеств (хотя сама воплощает чистую качественность, саму бытийность бытия). Но мир срединности – это, конечно, не та ночь, в которой все коровы серы. Постижение срединности, пребывающей вне оппозиции внутреннего и внешнего, требует отказа от «предметных суждений» с их логикой тождества и различия и обращения к языку дифференциальных отношений с их бесконечно малыми различиями. В срединности есть только бесконечно утончающиеся нюансы, в ней нет ничего незначительно, и это счастливо спасает язык срединности от мнимой многозначительности. Этот язык служит не описанию и определению, а именно передаче абсолютной сознательности как опыту бесконечно малого смещения, переноса без протяженности (см. «Дао-Дэ цзин», гл. 27).

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие записи

0 комментариев

  1. Боюсь практическую ценность духовных основ китайской цивилизации европейцам очень трудно оценить и понять, — не говоря уже о том, чтобы принять, — не только из за диаметрально иного способа освоения действительности, но и из-за порою разящего несоответствия идеализированных принципов «ничего-не-делания» «не-конфликтности» «серединного пути» каждодневным жизненным реалиям вроде драки в тайваньском парламенте
    http://www.euronews.com/2013/06/25/fight-breaks-out-in-taiwan-s-parliament
    Ясно, что проблем хватает везде. Однако согласитесь: вид банального мордобоя действует на людей куда более убедительнее десятка книг, и разбираться в <концептуальных отличиях> агрессии по-европейски и по-китайски, которые одинаково нивелируют все смыслы, потому что на поверхности являются жестом бессилия, и практикуются когда уже сказать более нечего (помимо-слов!) никто не будет, ведь налицо разницы просто нет. Аргументы на манер что они — как одна семья, и на самом деле решают общие проблемы — в их глазах являются мало внятными. После подобного зрелища уже не оправдаешь тем, что люди в автобусах права не качают. У нас в России, например, люди тоже в метро не протестуют, когда сзади довольно грубым образом стихийно подпирает десять человек. Люди понимают, что всем ехать нужно, и скандал будет только если человек решит, что толкнули лично его, специально.
    N.B
    Я вот дивлюсь все больше. Пишут, пишут, а все по кругу: утилитарность, человеческие права, рациональность, всеобщая мораль. Вот тут американцы стремятся доказать, что женщина востока, сильно угнетаемая ношением паранджи должна стать свободной, для чего нужно (цитата) не слишком веря ее собственному мнению по этому поводу поставить пред МНОЮ свеже-сфабрикованным фактом, что паранджа — великое зло. Я тоже на медкомисии побывал в Кащенко, да.
    http://www.ted.com/talks/sam_harris_science_can_show_what_s_right.html
    А как можно втолковтаь это русскому, например, который любую инструкцию бессознательно всегда исполнит наоборот.

    1. принцип недеяния ничего не имеет общего с ничего не деланием. Недеяние — это перевод китайского «У-вэй», и правильнее перевести его как «недеятель», иначе говоря — У-вэй это когда вы не действуете от рационального ума, не присваиваете себе заслуги от этой деятельности и не рефлексируете из-за ошибок.

      1. Это великолепно, что есть люди, которые это понимают. Но проблема состоит в ряде ассоциаций, которые возникают у европейца, как только мы называем слово. Важны ведь не сами слова, а семантика. Не все ли ровно: ничего-не-делание, недеятель, смиренный, бесстрастный — возможно в чем-то представлении это в точности соответствует тому, что китайцы называют 無為 т.е просто используются различные обозначения. Это же живой язык, — а не математика, где a=dvdt — догма. Примерно так мыслит европеец: он выделяет только то, что имеет место быть в его языковой среде, имеет практическую выгоду, и подлежит объяснению через акты рефлексии. Он просто бессознательно заменяет сомнительные слова понятными ему синонимами — так он поступает с любым переводным словом, и в своем сообщении я это и имел ввиду. Недеяние, ничего-не-делание, «Никогда не работай!» (лозунг 68 года) — для него не слишком разнящиеся вещи. А выйти за пределы собственной логики — это накладно тк требует некоторого усилия. Так что когда он видит драку в тайваньском парламенте, то налицо конфликт между реальным (мордобой в парламенте) и форматированным т.е идеализированным через рефлексию. Если написано, что агрессия, и конфликт исключены, — значит недопустимы, тем более на таком уровне, и баста; всегда должен стоять знак равенства между понятием, и явлением, образом и знаком. Их несоответствие — когнитивный диссонанс. Этого не ожидают увидеть т.к общий принцип сводится к идеальным иллюзиям объяснимости. Во всяком случае, так я вижу себе. Даже Гурджиев, Блаватская потому будут вызывать двоякое отношение. Всякий мистический текст в этом случае заранее воспринимается кверх ногами, просто исходя из языка. Да они и Библию так читают, много раз приходилось наблюдать, и ведь до абсурда доходит. Отсюда же возникают новоявленные объяснители вселенной типа Кена Уилбера — тотальный кошмар — в данном случае кошмарным является один факт чтения всего того хитросплетения тавтологических нагромождений, каким писано текст.

  2. Боюсь практическую ценность духовных основ китайской цивилизации европейцам очень трудно оценить и понять, — не говоря уже о том, чтобы принять, — не только из за диаметрально иного способа освоения действительности, но и из-за порою разящего несоответствия идеализированных принципов «ничего-не-делания» «не-конфликтности» «серединного пути» каждодневным жизненным реалиям вроде драки в тайваньском парламенте
    http://www.euronews.com/2013/06/25/fight-breaks-out-in-taiwan-s-parliament
    Ясно, что проблем хватает везде. Однако согласитесь: вид банального мордобоя действует на людей куда более убедительнее десятка книг, и разбираться в <концептуальных отличиях> агрессии по-европейски и по-китайски, которые одинаково нивелируют все смыслы, потому что на поверхности являются жестом бессилия, и практикуются когда уже сказать более нечего (помимо-слов!) никто не будет, ведь налицо разницы просто нет. Аргументы на манер что они — как одна семья, и на самом деле решают общие проблемы — в их глазах являются мало внятными. После подобного зрелища уже не оправдаешь тем, что люди в автобусах права не качают. У нас в России, например, люди тоже в метро не протестуют, когда сзади довольно грубым образом стихийно подпирает десять человек. Люди понимают, что всем ехать нужно, и скандал будет только если человек решит, что толкнули лично его, специально.
    N.B
    Я вот дивлюсь все больше. Пишут, пишут, а все по кругу: утилитарность, человеческие права, рациональность, всеобщая мораль. Вот тут американцы стремятся доказать, что женщина востока, сильно угнетаемая ношением паранджи должна стать свободной, для чего нужно (цитата) не слишком веря ее собственному мнению по этому поводу поставить пред МНОЮ свеже-сфабрикованным фактом, что паранджа — великое зло. Я тоже на медкомисии побывал в Кащенко, да.
    http://www.ted.com/talks/sam_harris_science_can_show_what_s_right.html
    А как можно втолковтаь это русскому, например, который любую инструкцию бессознательно всегда исполнит наоборот.

    1. принцип недеяния ничего не имеет общего с ничего не деланием. Недеяние — это перевод китайского «У-вэй», и правильнее перевести его как «недеятель», иначе говоря — У-вэй это когда вы не действуете от рационального ума, не присваиваете себе заслуги от этой деятельности и не рефлексируете из-за ошибок.

      1. Это великолепно, что есть люди, которые это понимают. Но проблема состоит в ряде ассоциаций, которые возникают у европейца, как только мы называем слово. Важны ведь не сами слова, а семантика. Не все ли ровно: ничего-не-делание, недеятель, смиренный, бесстрастный — возможно в чем-то представлении это в точности соответствует тому, что китайцы называют 無為 т.е просто используются различные обозначения. Это же живой язык, — а не математика, где a=dvdt — догма. Примерно так мыслит европеец: он выделяет только то, что имеет место быть в его языковой среде, имеет практическую выгоду, и подлежит объяснению через акты рефлексии. Он просто бессознательно заменяет сомнительные слова понятными ему синонимами — так он поступает с любым переводным словом, и в своем сообщении я это и имел ввиду. Недеяние, ничего-не-делание, «Никогда не работай!» (лозунг 68 года) — для него не слишком разнящиеся вещи. А выйти за пределы собственной логики — это накладно тк требует некоторого усилия. Так что когда он видит драку в тайваньском парламенте, то налицо конфликт между реальным (мордобой в парламенте) и форматированным т.е идеализированным через рефлексию. Если написано, что агрессия, и конфликт исключены, — значит недопустимы, тем более на таком уровне, и баста; всегда должен стоять знак равенства между понятием, и явлением, образом и знаком. Их несоответствие — когнитивный диссонанс. Этого не ожидают увидеть т.к общий принцип сводится к идеальным иллюзиям объяснимости. Во всяком случае, так я вижу себе. Даже Гурджиев, Блаватская потому будут вызывать двоякое отношение. Всякий мистический текст в этом случае заранее воспринимается кверх ногами, просто исходя из языка. Да они и Библию так читают, много раз приходилось наблюдать, и ведь до абсурда доходит. Отсюда же возникают новоявленные объяснители вселенной типа Кена Уилбера — тотальный кошмар — в данном случае кошмарным является один факт чтения всего того хитросплетения тавтологических нагромождений, каким писано текст.

  3. Боюсь практическую ценность духовных основ китайской цивилизации европейцам очень трудно оценить и понять, — не говоря уже о том, чтобы принять, — не только из за диаметрально иного способа освоения действительности, но и из-за порою разящего несоответствия идеализированных принципов «ничего-не-делания» «не-конфликтности» «серединного пути» каждодневным жизненным реалиям вроде драки в тайваньском парламенте
    http://www.euronews.com/2013/06/25/fight-breaks-out-in-taiwan-s-parliament
    Ясно, что проблем хватает везде. Однако согласитесь: вид банального мордобоя действует на людей куда более убедительнее десятка книг, и разбираться в <концептуальных отличиях> агрессии по-европейски и по-китайски, которые одинаково нивелируют все смыслы, потому что на поверхности являются жестом бессилия, и практикуются когда уже сказать более нечего (помимо-слов!) никто не будет, ведь налицо разницы просто нет. Аргументы на манер что они — как одна семья, и на самом деле решают общие проблемы — в их глазах являются мало внятными. После подобного зрелища уже не оправдаешь тем, что люди в автобусах права не качают. У нас в России, например, люди тоже в метро не протестуют, когда сзади довольно грубым образом стихийно подпирает десять человек. Люди понимают, что всем ехать нужно, и скандал будет только если человек решит, что толкнули лично его, специально.
    N.B
    Я вот дивлюсь все больше. Пишут, пишут, а все по кругу: утилитарность, человеческие права, рациональность, всеобщая мораль. Вот тут американцы стремятся доказать, что женщина востока, сильно угнетаемая ношением паранджи должна стать свободной, для чего нужно (цитата) не слишком веря ее собственному мнению по этому поводу поставить пред МНОЮ свеже-сфабрикованным фактом, что паранджа — великое зло. Я тоже на медкомисии побывал в Кащенко, да.
    http://www.ted.com/talks/sam_harris_science_can_show_what_s_right.html
    А как можно втолковтаь это русскому, например, который любую инструкцию бессознательно всегда исполнит наоборот.

    1. принцип недеяния ничего не имеет общего с ничего не деланием. Недеяние — это перевод китайского «У-вэй», и правильнее перевести его как «недеятель», иначе говоря — У-вэй это когда вы не действуете от рационального ума, не присваиваете себе заслуги от этой деятельности и не рефлексируете из-за ошибок.

      1. Это великолепно, что есть люди, которые это понимают. Но проблема состоит в ряде ассоциаций, которые возникают у европейца, как только мы называем слово. Важны ведь не сами слова, а семантика. Не все ли ровно: ничего-не-делание, недеятель, смиренный, бесстрастный — возможно в чем-то представлении это в точности соответствует тому, что китайцы называют 無為 т.е просто используются различные обозначения. Это же живой язык, — а не математика, где a=dvdt — догма. Примерно так мыслит европеец: он выделяет только то, что имеет место быть в его языковой среде, имеет практическую выгоду, и подлежит объяснению через акты рефлексии. Он просто бессознательно заменяет сомнительные слова понятными ему синонимами — так он поступает с любым переводным словом, и в своем сообщении я это и имел ввиду. Недеяние, ничего-не-делание, «Никогда не работай!» (лозунг 68 года) — для него не слишком разнящиеся вещи. А выйти за пределы собственной логики — это накладно тк требует некоторого усилия. Так что когда он видит драку в тайваньском парламенте, то налицо конфликт между реальным (мордобой в парламенте) и форматированным т.е идеализированным через рефлексию. Если написано, что агрессия, и конфликт исключены, — значит недопустимы, тем более на таком уровне, и баста; всегда должен стоять знак равенства между понятием, и явлением, образом и знаком. Их несоответствие — когнитивный диссонанс. Этого не ожидают увидеть т.к общий принцип сводится к идеальным иллюзиям объяснимости. Во всяком случае, так я вижу себе. Даже Гурджиев, Блаватская потому будут вызывать двоякое отношение. Всякий мистический текст в этом случае заранее воспринимается кверх ногами, просто исходя из языка. Да они и Библию так читают, много раз приходилось наблюдать, и ведь до абсурда доходит. Отсюда же возникают новоявленные объяснители вселенной типа Кена Уилбера — тотальный кошмар — в данном случае кошмарным является один факт чтения всего того хитросплетения тавтологических нагромождений, каким писано текст.

  4. Познавший тайну Пути — молчит не потому, что бытие – ложная категория или аффект наших чувств. В даоской традиции нет понятия – «ложности»! Но есть, представление, что Бытие, как Путь Дао можно познать и участвовать в нем! Потому, что Путь Дао – есть структурирование Бытия в Вечности. А сознание человека позволяет ему проявляться вместе с Дао. В понимании Чжуан-цзы – как «полета бабочки». Но я здесь говорю о другом — «Охота за реальностью – опасна!». Опасна потому, что, охотясь за реальностью, замыкает ее на сознании. Лао-цзы использовал термин «неделание», для снятия этой реальности, используя его как метод медитации. Даос размыкает реальность, уходит из-под молота Фатума. Отсюда и «беззаботные странствия в Беспредельном» — Даос избавляется от наказания своего сознания Прошлым, — поступки его не имеют последствий, так как Даос – НЕ совершает поступков! Это и есть принцип — «неделание» — Лао-цзы.
    Способность насыщать пространство чувством, обозначить пустоту этого пространства, и свою отстраненность, и одновременно глубочайшее волевое слияние с ним, соединенное эмоциональным единством мира — вот когда мы касаемся начала творения форм в становящейся вселенной.
    http://proza.ru/2007/02/05-62

  5. Познавший тайну Пути — молчит не потому, что бытие – ложная категория или аффект наших чувств. В даоской традиции нет понятия – «ложности»! Но есть, представление, что Бытие, как Путь Дао можно познать и участвовать в нем! Потому, что Путь Дао – есть структурирование Бытия в Вечности. А сознание человека позволяет ему проявляться вместе с Дао. В понимании Чжуан-цзы – как «полета бабочки». Но я здесь говорю о другом — «Охота за реальностью – опасна!». Опасна потому, что, охотясь за реальностью, замыкает ее на сознании. Лао-цзы использовал термин «неделание», для снятия этой реальности, используя его как метод медитации. Даос размыкает реальность, уходит из-под молота Фатума. Отсюда и «беззаботные странствия в Беспредельном» — Даос избавляется от наказания своего сознания Прошлым, — поступки его не имеют последствий, так как Даос – НЕ совершает поступков! Это и есть принцип — «неделание» — Лао-цзы.
    Способность насыщать пространство чувством, обозначить пустоту этого пространства, и свою отстраненность, и одновременно глубочайшее волевое слияние с ним, соединенное эмоциональным единством мира — вот когда мы касаемся начала творения форм в становящейся вселенной.
    http://proza.ru/2007/02/05-62

  6. Познавший тайну Пути — молчит не потому, что бытие – ложная категория или аффект наших чувств. В даоской традиции нет понятия – «ложности»! Но есть, представление, что Бытие, как Путь Дао можно познать и участвовать в нем! Потому, что Путь Дао – есть структурирование Бытия в Вечности. А сознание человека позволяет ему проявляться вместе с Дао. В понимании Чжуан-цзы – как «полета бабочки». Но я здесь говорю о другом — «Охота за реальностью – опасна!». Опасна потому, что, охотясь за реальностью, замыкает ее на сознании. Лао-цзы использовал термин «неделание», для снятия этой реальности, используя его как метод медитации. Даос размыкает реальность, уходит из-под молота Фатума. Отсюда и «беззаботные странствия в Беспредельном» — Даос избавляется от наказания своего сознания Прошлым, — поступки его не имеют последствий, так как Даос – НЕ совершает поступков! Это и есть принцип — «неделание» — Лао-цзы.
    Способность насыщать пространство чувством, обозначить пустоту этого пространства, и свою отстраненность, и одновременно глубочайшее волевое слияние с ним, соединенное эмоциональным единством мира — вот когда мы касаемся начала творения форм в становящейся вселенной.
    http://proza.ru/2007/02/05-62

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *