Главная страница » Публикации » По Югу Фуцзяни. Часть Вторая
| |

По Югу Фуцзяни. Часть Вторая

Владимир Малявин

Часть вторая. Земляные башни.

За гостиницу в Чжанчжоу с меня взяли наличными. Совсем забыл, что в Китае почти нигде не принимают кредитных карточек иностранных банков, а Тайвань хоть и «провинция Китая», но в финансовых операциях все равно заграница. «Народной валюты» я машинально захватил с собой в обрез. Теперь придется экономить. Но разве бережливость не главная ценность жителей Поднебесной?
На автобусную станцию иду пешком. По дороге съедаю тарелку моей любимой жареной лапши аж за восемь юаней. Перекидываюсь несколькими фразами с хозяевами и посетителями той забегаловки: как жизнь, что дома, кто где учится, кто чем болеет. Знаю, что китаец может обмануть и даже нагрубить (впрочем, иностранцу редко), но меня не покидает чувство безопасности и комфорта. Китаец, когда с ним говоришь на его языке, – самый любезный и радушный человек на свете.
На станции сажусь в автобус минут за 20 до отправления. Оказывается, он идет в городок Юндин, я должен сойти на полпути. Все пассажиры из Юндина. Узнав, что я еду смотреть земляные башни не в их краях, а в уезде Наньцзин, искренне обижаются и почти требуют, чтобы я поехал с ними до Юндина, где земляные башни самые большие и древние. Водитель, положив ноги на приборную доску, авторитетно кладет конец базару: «Да земляные башни Наньцзина не имеют никакой ценности!». Кое-как оправдываюсь тем, что на поездку в Юндин у меня просто нет времени. Между тем в интернете о наньцзинских башнях отзываются гораздо лучше, чем о юндинских.
Через два часа дороги кондуктор высаживает меня у центра туристического обслуживания земляных башен наньцзинского уезда. Вся местность здесь давно превращена в грандиозный туристический аттракцион. Я выбираю местечко поближе под названием Юньшуйяо. Плачу 90 юаней за входной билет и прошу работницу центра организовать мне транспорт. Уже через несколько минут меня ждет у выхода парень с мотоциклом. Едем километров шесть до нужного места. Паренек предлагает ночлег у своих знакомых, но я устраиваюсь дешевле в гостинице, рекомендованной менеджером отеля в Чжанчжоу.
Вопреки моим ожиданиям народ вокруг и не думал расходиться. Оказывается, на этот Новый год в школах Китая объявлены трехдневные каникулы, и многие приехали с детьми в эти распиаренные места. Пришлось влиться в китайскую массу.
Юньшуйяо – живописная деревня, превратившаяся в скопление лавок, гостиниц и ресторанов. Она стоит на горной речке, вдоль которой тянется «древняя дорога»: вымощенная брусчаткой тропа. В некоторых местах реку можно перейти по камням. Вдоль тропы стоят лотки, с которых продают еду, местный чай, сувениры. Тропа соединяет две земляные башни, которые превращены в музеи. Вот и весь набор удовольствий. Еще есть башня-гостиница и башни, в которых живут люди.

IMG_0827


Бросив вещи в номере, отправляюсь на прогулку. Уже подкрадывается вечер, поэтому иду к башне, которая поближе: до нее идти с полкилометра. Она называется «Башня согласия в знатности» 和贵楼, построена в 1732 г. и имеет квадратную форму. Самая выдающаяся особенность этих зданий в том, что они построены из утрамбованной земли – самого дешевого материала. Правда, в землю добавляли для крепости стволы деревьев, камни, а также темный сахар, яичный белок и клейкий рис. В результате, по местной поговорке, три чашки такой земли стоят чашку свинины. Башни имеют от трех до пяти этажей. Если средневековый архитектурный канон Китая устанавливает соотношение высоты и толщины земляных сооружений 4:1 или даже 3:1, то в земляных башнях Фуцзяни эта пропорция доходит до 7:1. Считалось, что квадратная и особенно круглая форма башни благоприятствовала концентрации «жизненной силы» в ее внутреннем пространстве. Как правило, башни обсажены высокими деревьями, как бы укрывающими их.
Башни строились, конечно, как укрытие от всевозможных врагов. Зачинателями новой архитектурной традиции стали китайцы этнической группы «хакка» (букв. «гостевые семьи»), переселившиеся в эти места в 12-13 вв. Новым пришельцам достались менее плодородные возвышенности и склоны холмов, жили они бедно, и их отношения с переселенцами более ранних эпох всегда были, мягко говоря, напряженными. Из среды хакка вышло много бунтарей и революционеров, в том числе вождь тайпинов Хун Сюцюань, Сунь Ятсен, маршал НОАК Чжу Дэ и др. Кроме того, башни сооружали и для защиты от многочисленных разбойников и пиратов, орудовавших на побережье. Кстати, именно хакка занялись тут разведением чая.

IMG_0838


Предназначались башни для проживания целого клана. Жилое пространство башни по периметру внешней стены состояло из сотни и более совершенно одинаковых комнат. Полное равенство и братство! Недаром Ху Цзинтао, посетивший несколько лет назад самую большую земляную башню в Юндине, заявил, что быт их обитателей «является образцом согласия в малом обществе».  Во всяком случае устройство этого кланового общежития почти не оставляет возможности для зримых символов иерархии старших и младших поколений в семье – этого святая святых патриархального уклада Китая. Слабое отражение этого принципа можно заметить разве что в том, что старшие члены семьи обычно занимали комнаты на более высоких этажах.
Общественным пространством жителей башни служил центр первого этажа. Здесь находился общеклановый храм для поклонения предкам, но также и отдельным богам. Храм тоже был обнесен круглой стеной. Рядом имелись колодцы с водой для питья и хозяйственных нужд. Широкие карнизы, выложенные черепицей, защищали жилое пространство от дождя. Специальные водостоки отводили воду за пределы башни. Одним словом, государство в государстве и притом государство-муравейник: настоящий Китай в миниатюре. Жители башни – все они носят фамилию Цзянь – давно переключились на торговлю сувенирами и местным черным чаем, который продают под брендом «красная красавица». Чай, надо сказать, намного хуже черного (по-китайски, напомню, красного) чая на Тайване.
Побродив немного по «башне согласия в знатности», отправляюсь в обратный путь. Почти стемнело. И тут пришлось вспомнить, что я нахожусь на высоте почти 3 тыс.м. над уровнем моря. Стремительно надвигался ночной холод, а у меня никакой теплой одежды. Дощатые стены моей комнаты с принятым в этих местах окном-жалюзи удержать тепло никак не смогли бы. Спас кондиционер, который мог работать на обогрев. Благодаря ему благополучно переночевал.
На следующее утро иду к другой земляной башне, именуемой «башней чувств, уносящихся далеко» 怀远楼. Она круглая, имеет четыре этажа, построена в 1909 г. и хорошо сохранилась. Над входом в здание висит эмблема Великого Предела и Восьми Триграмм: указатели некоего универсального – всецело внутреннего и переменчивого – метапространства, доступного восприятию разве что немногих мудрецов. В этом вся соль китайского мировосприятия: мы слепы в своей прельщенности внешним миром, мы видим иллюзорное и не замечаем подлинного, мы должны разучиться видеть мир. Но подлинное не существует где-то отдельно от иллюзии, иначе оно тоже было бы иллюзорным. Подлинное – это «превращения иллюзии», неуклонное уклонение от всего наличного и данного. Оно, кажется, и вправду требует, чтобы «чувства уносились далеко».
Собственно, башня и спланирована по образцу Восьми Триграмм. Ее круглая форма делает ее внутреннее пространство еще более компактным, энергетически насыщенным, тем более что в башне имеются в общей сложности четыре концентрических кольца. Узкие лестницы, ведущие наверх, разбивают жилое пространство на одинаковые сегменты. Парни из местных за пятерку пускают посетителей на верхние этажи. В центре родовой храм, обнесенный круглой стеной. Принцип «небесного колодца» строго выдерживается и здесь: пятачок в центре первого этажа, средоточие жилого пространства, открыт небесам. За ним общеклановый алтарь, по обеим сторонам колодцы, при храме – столы, за которыми собираются старейшины клана. Лотки с чаем, сувенирами, игрушками. Жители башни тоже почему-то все носят фамилию Цзянь. Они не хакка, и вообще, как я заметил, хакка и коренные жители теперь повсюду живут вперемешку.

Но у меня мало времени: в половине первого отходит мой автобус до Чжанчжоу. На обратном пути в гостиницу неожиданно становлюсь свидетелем даосского молебна при маленьком деревенском храме. Даос с высоким пучком волос на голове облачился при мне в красный халат с драконами и цветами, зажег благовонные палочки и стал почти беззвучно читать заклинания перед импровизированным алтарем, время от время степенно вращаясь с тремя курительными палочками в руках. Ему помогал оркестр из барабана, гонга и писклявой дудки. Рядом с зажженными палочками в руках стояли с несколько смущенным видом заказчики молебна. Позади них рабочие готовили сцену для театрального представления. Не стал дожидаться окончания длинного обряда и напоследок обошел деревню, обнаружив в ней несколько полузаброшенных храмов, охраняемых бездомными собаками. В половине первого сажусь в автобус, идущий в Чжанчжоу, откуда я должен переехать в город Цюаньчжоу. Прощайте, земляные башни и праздная туристическая толпа!

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие записи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *