Главная страница » Публикации » Интервью о «Дао-Дэ цзине»
| |

Интервью о «Дао-Дэ цзине»

Случайно обнаружил это уже забытое интервью в старых флешках. Судя по содержанию, оно было дано в связи с изданием моего перевода «Дао-Дэ цзина», но кто беседовал со мной и для какого издания оно предназначалось – этого уже не могу припомнить. Помню только, что разговаривал с приятным и умным молодым человеком. Спасибо ему за этот текст. Впрочем, кажется, что его начало потерялось, и я не знаю, был ли этот разговор опубликован. Во всяком случае, в нем прозвучало несколько моих любимых мыслей. Поэтому считаю возможным предложить его дружескому вниманию читателей сайта Средоточие.
Владимир Малявин

Я перевожу название этого канона так: «Книга о пути жизни». Хоть немного становится понятно, о каком пути идет речь. Обычно европейцы подходят к этой книге со своими европейскими понятиями. Они уже знают, о чем в ней сказано, их этому научили на философском факультете. Они находят словарные значения иероглифов, соотносят их со своими знаниями и лепят какую-нибудь диссертацию о метафизике Лао-цзы, этике Лао-цзы, гносеологии Лао-цзы. Конечно, все это не имеет отношения к действительному патриарху даосизма.
Корр. — Мне запомнилась даосская притча из переведенного вами «Чжуан-цзы»: колесник, придя к императору Поднебесной и увидев, что тот читает какую-то древнюю книгу, удивляется — это же всего лишь шелуха душ давно умерших людей, какое отношение она имеет к подлинному, невыразимому в словах знанию? Зачем же тогда переводить «Дао дэ цзин»?
Притча о колеснике говорит, что правда дана нам как живой опыт. Истина не в словах, ее нельзя объективировать в понятиях, потому что они оторваны от живого опыта. Сила и жизненность китайской цивилизации в том и состоят, что она имеет огромный пласт практик, обращающих человека к переживанию жизни как она есть. Китайская традиция учит людей жить воистину.
В европейских книгах часто пишут, что в Китае не было какой-то одной ведущей доктрины, идеологии, которая бы подминала под себя остальную культуру. В Китае ведущей силой была традиция, точнее, ее символы, настраивающие людей на непосредственный опыт переживания жизни. Этот опыт дан нам прежде любых слов и понятий, прежде рефлексии.
Существует уровень опыта и коммуникации, который китайцы называют «следование» — спонтанным метаморфозам и переменам в жизни. Вся штука в том, что следование Изначальному предшествует всякому действию. У Лао-цзы сначала подобие – потом все прочее, метафора прежде истины (см. гл. 4 ДДЦ). Следование как возвращение к началу опыта требует повышения духовной чувствительности, обострения сознания. До того как мы открыли рот, мы уже вступили в коммуникацию и отлично знаем друг друга. Китайцы учат нас жить этим опытом — хотя бы потому, что он более правдив, чем все наши попытки доказать свою правоту при помощи словесных хитросплетений.
Так вот, связать текст с этим опытом и есть главная задача переводчика, да и читателя «Дао дэ цзин». Мне в этом помогает принадлежность к одной из школ тай-цзи цюань. Вы, быть может, знаете, что Тайцзи — не просто оздоровительная гимнастика, но прежде всего очень эффективная форма медитации.
Линия передачи живого опыта от учителя к ученику формирует особый тип социальности — школы. В Китае, Корее, Тибете и Японии это единственный тип социальности, обеспечивающий преемственность знаний. Если вы хотите заниматься, например, буддизмом, вы обязательно должны принадлежать к какой-то школе. Это социальность родового типа, школа подобна семье (ведь подобие прежде оригинала!). Именно школы обеспечивают преемственность духовной чувствительности, которая может дать живой опыт жизни.
Корр. — И вы ученик одной из таких школ?
Конечно. Ведь заниматься даосским путем вне школы — несерьезно. Как китаист, я обязан полностью отвечать за то, что пишу. Моего учителя зовут Линь Алун. Это учитель современного типа, он не требует особого поклонения и строгого соблюдения формальностей, но почти все обучение основано на особом личном молчаливом контакте с учителем.
Школа открыла мне особую социальность, близкую, кстати, той, которую дает философия постмодерна. Самая близкая аналогия — «Неописуемое сообщество» Мориса Бланшо и «Непроизводящее сообщество» Жан-Люка Нанси.
Представьте себе общество влюбленных, открывающих для себя инаковость бытия, его тайную сторону. Если вы когда-нибудь были реально влюблены — хотя с мужчинами до сорока лет это редко случается, — тогда вы понимаете, что любовь освобождает, вы свободно творите мир и себя. Ведь любовь есть бдение, нежное отношение к бытию, в котором любящий вызывает из небытия любимого, дает ему быть. В конце концов само различие между любящим и любимым стирается. Любовь дает быть и освобождает каждого, притом что в любви мы всегда «вместе». Вот в чем ее сила и великое значение. Оттого же существует «потустороннее» измерение любви, как и власти, творчества. Гегель очень правильно сказал, что «источник власти находится в потустороннем мире». Тот, кто хочет иметь власть, опираясь только на технические, мирские средства — как большевики, — получит анархию и пугачевщину. Власть извлекает бытие из чего-то иного. Поэтому она принадлежит любви.
Корр. — А не делает ли принадлежность к определенной школе вас пристрастным?
Этикет запрещает публичные дискуссии между школами. Выяснить, кто прав, можно разве что сойдясь в поединке. Вы просто варитесь во внутреннем кругу школы и воспроизводите то, чему вас учат.
Та-цзи, которая известна в России, — это низшая форма, точнее, подготовительные классы. Нормативные движения, которые разучиваются, — это что-то вроде азбуки. А в дальнейшем обучении речь идет о таком усилии расслабления, которое порождает необыкновенную просветленность сознания, позволяющую вступать в живой контакт с реальностью. Просветленное сознание — это сознание, доведенное до предела, которое видит жизнь как она есть. Это значит, что в просветлении ничто ничего не видит!
Помните, как Нео побеждает Матрицу? Если Матрице нужно какое-то время на обработку информации, то Нео, обучаясь ушу, достигает такой полноты непосредственного контакта с реальностью, что может уклониться от летящей пули. Это, кстати, умели делать и китайские мастера тайцзицюань. В этом состоянии нет отдельных Нео и пули, субъекта и объекта, ибо нет разделения на Я и не-Я.
Читать далее >>

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Похожие записи

0 комментариев

  1. Человек Социума это — «А как я выгляжу со стороны?».
    Личность это — сочетание долга перед Социумом и личной Этики, подчиненной этому долгу, — что и есть Конфуцианство! Еще Ян Чжу говорил: «…для спасения Поднебесной я бы не дал волоска с голени…», — это и есть настоящий Даосизм!
    Хочу процитировать Михаила Бакунина — «…Легко симпатизировать страданию, и так трудно симпатизировать самостоятельной мысли.
    Общественная безопасность от опасных мыслей и поступков покоится на обычаях, на бессознательном инстинкте толпы, и основа такой устойчивости общества, как здорового организма, есть полное отсутствие разумности в отдельных его членах. Слабость современности в том, что её идеалы эмоциональны, сейчас такие, потом другие, а не интеллектуальны.».

  2. Человек Социума это — «А как я выгляжу со стороны?».
    Личность это — сочетание долга перед Социумом и личной Этики, подчиненной этому долгу, — что и есть Конфуцианство! Еще Ян Чжу говорил: «…для спасения Поднебесной я бы не дал волоска с голени…», — это и есть настоящий Даосизм!
    Хочу процитировать Михаила Бакунина — «…Легко симпатизировать страданию, и так трудно симпатизировать самостоятельной мысли.
    Общественная безопасность от опасных мыслей и поступков покоится на обычаях, на бессознательном инстинкте толпы, и основа такой устойчивости общества, как здорового организма, есть полное отсутствие разумности в отдельных его членах. Слабость современности в том, что её идеалы эмоциональны, сейчас такие, потом другие, а не интеллектуальны.».

  3. Человек Социума это — «А как я выгляжу со стороны?».
    Личность это — сочетание долга перед Социумом и личной Этики, подчиненной этому долгу, — что и есть Конфуцианство! Еще Ян Чжу говорил: «…для спасения Поднебесной я бы не дал волоска с голени…», — это и есть настоящий Даосизм!
    Хочу процитировать Михаила Бакунина — «…Легко симпатизировать страданию, и так трудно симпатизировать самостоятельной мысли.
    Общественная безопасность от опасных мыслей и поступков покоится на обычаях, на бессознательном инстинкте толпы, и основа такой устойчивости общества, как здорового организма, есть полное отсутствие разумности в отдельных его членах. Слабость современности в том, что её идеалы эмоциональны, сейчас такие, потом другие, а не интеллектуальны.».

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *